— Пойдем в бар?
— Я не против, только не допоздна, мне в пять утра вставать. Максимум до десяти.
— Збс. Юль, я очень соскучился по русскому языку. Жди меня у знака “14th street”.
Когда я впервые приехала в Гонконг, то образ этого города вылился в человеческого персонажа: азиат с европейскими чертами и крепко сложенным телом, рукава-татуировки, белый оскал. Во рту бесконечно дымящаяся сигарета. У него есть та, что из другого мира — и она его честно ждёт. Вокруг него в командировках вьются девочки, которых он использует, но тратит на них в два раза меньше, чем на подарки для благоверной. Он сидел в тюрьме. Он убивал людей. Внимание его нужно заслужить, он привык к самому лучшему. С такими людьми и в таких городах как Гонконг, безумно интересно. Но он отторгает тебя, поэтому приходится уходить оттуда, где некомфортно.
Ван был из Казахстана — сын богатых родителей, который закончил школу, заплатив за экзамены, а потом улетел учиться в Китай. Для такого отъявленного шалопая он говорил довольно слаженно. Ван вальяжно сидел на стуле и задумчиво затягивался папиросой, рассказывая о себе. Формат «интервью» при общении с людьми мне быстро надоедает, но тут я решила послушать. Не знаю, что из этого было правдой, а что — мальчишескими понтами. Он оказался копией моего гонконгского образа.
— Как же твоя девушка, к которой ты летел в Китай?
— А, эта... я дал ей леща. Всё, никакой любви, понимаешь? Проучившись год в университете, меня загребли в тюрьму за драку с чёрными. На самом деле я их не бил, но был под кайфом и просрочил визу на месяц. Это хороший повод для полицаев — закинуть меня в убогую комнату с дыркой вместо туалета. Кстати, как я туда зашёл, сразу подрался с одним из заключённых. Потом, конечно, подружились — у меня разрез глаз такой же, как у них, это имело свои плюсы. Хоть я и шпарил на путунхуа как на родном, все шесть человек в камере говорили на байхуа!
Через месяц меня выпустили и вручили мешок с вещами, которые мне передавали, пока я сидел: там была одежда, протухшие гамбургеры... Там был даже айпод! Я так и не нашёл человека, который десять лет назад не зажопил и принёс мне, мать его, яблоковский плеер!
— Да, видимо, друзья у тебя, что надо. Расскажи мне про путешествия. Что ты ищешь в них?
— Бро, у вас есть оливки? Положи мне пару штук. Посмотри, как он подал мне зубочистку: двумя руками и с поклоном. Я обожаю бирманский народ. Да, путешествия. Я устал. Моя девушка не поехала со мной — она слишком любит шикарные отели, чтобы оставаться в трёхзвездочных гостишках. Купил ей подарок, смотри. Девяносто пять баксов стоил, мать его! Короче я уже три месяца наматываю круги по индо-китаю. Темплы, люди, еда, горы смешались в голове. Везде одно и тоже. Хотя девочки в Мьянме самые лучшие: я как прилетел в Янгон, сразу поехал в бордель, уже не мог терпеть. Тебе не понять, что такое долго не иметь женщины: начинает ехать крыша. Посмотри, за соседним столиком какая малышка: туповата, правда, но фигура ничё.
— А после Мьянмы ты куда? Обратно в Россию?
— Не, в Россию я летаю потусить на выходных, люблю Питер. Однажды проснулся в какой-то коммуналке на Рубинштейна — вокруг бухло, трава, девочки, а на карте не хватает восьмидесяти тысяч рублей.
— Кем ты работаешь?
— Я снайпер. Нас часто встречают как дорогих гостей с табличками в аэропорту — весь этот официоз. Потом селят в пятизвездочную гостишку, вызывают девочек, если надо. Побывал во многих странах Европы с делегациями — моя девушка работает в ООН.
Его руки в татуировках лежали на барной стойке. Одной он жестикулировал, а другой держал пиво. У него были светлые раскосые глаза — даже в прокуренном клубе я смогла рассмотреть их спрятанную чистоту. Прямой аккуратный нос и причёска в азиатском стиле, которую он постоянно поправлял. Во рту бесконечно дымящаяся сигарета. У него была девушка, что из другого мира — и она его честно ждёт, а вокруг него вьются дешевые бабочки. Он сидел в тюрьме. Он убивал людей. Внимание его нужно заслужить, он привык к самому лучшему. Таких людей безумно интересно слушать, но они отторгают тебя, поэтому приходится уходить оттуда, где некомфортно.
Он предложил сделать фото на память. Зачем? Наверное, мало кто может выслушать его истории. Он оказался копией моего гонконгского образа: я не могла поверить, что такое возможно.
